Форум дома ул. Ленинградская 9/8, ЖК Капитал Лот 3
Основной раздел => Юридические и Финансовые вопросы => Тема начата: Юлия Волкова от 17 Октября, 2017, 00:00:30
-
Юрий Костяев
Новая схема на рынке недвижимости будьте внимательны - вторичка
Ведем один гражданский процесс, делюсь подробностями, пока не до конца представляю смысл схемы.
Обратился покупатель квартиры - иногородний бюджетник, мечтавший перехать в Петербург, ради этого влезший в ипотечную кабалу, приобретавший имущество через известное агентство недвижимости, да вдобавок имеющий полис титульного страхования. Все это не спасло его от иска о признании сделки недействительной.
Вкратце схема выглядит так. Жулик-собственник заключает договор займа с жуликом-займодавцем под залог квартиры. После получения денег регистрируется залог, запись об обременении вносится в ЕГРН. Денежные средства не возвращаются. Жулик-займодавец обращается в суд и получает решение о взыскании денежных средств и об обращении взыскания на заложенное имущество (квартиру) путем ее продажи с публичных торгов. Кстати, в базе ГАС "Правосудие" по фамилии истца десятки таких дел. Решение суда не обжалуется и вступает в законную силу. Истец получает исполнительный лист, но не возбуждает исполнительное производство, сидит с решением суда.
На этом этапе каким-то таинственным образом из ЕГРН аннулируется запись об обременении в виде залога. Жулик-собственник начинает поиск лоха-покупателя. Когда таковой находится, любые юридические проверки доказывают "чистоту" квартиры - выписка из реестра пустая, право собственности зарегистрировано. Но сразу после покупки продавец, он же жулик-собственник, исчезает с деньгами, а к покупателю предъявляется иск о признании сделки недействительной - так как в отношении предмета договора уже вынесено решение суда об обращении взыскания путем продажи с торгов.
Изначально я не мог понять, как жулики сняли обременение, предполагал, что позже заявят о поддельной подписи, поддельном паспорте или что-то в этом роде. Оказалось несколько иначе - обременение было снято по поддельной доверенности из другого города. Нотариус, якобы удостоверивший доверенность, уже подтвердил, что документ сфальсифицированный, по этому вопросу было возбуждено и приостановлено уголовное дело.
По моему убеждению, покупатель в любом случае добросовестный, поскольку выписка из ЕГРП была чистая, в договоре купли-продажи имеется стандартный пункт, что квартира не находится ни в залоге, ни под арестом, правами третьих лиц не обременена и др. Объект проверяли и риэлтеры, и служба безопасности банка, и страховщик, единственное, нотариуса до кучи не хватило, хотя здесь и он бы не спас ))
Отсюда вопрос - ради чего такая сложная схема? Возможно, в следующем заседании жулики предложат откупиться, чтобы не мотать нервы судами и правоохранительными органами?
Или есть смысл допустить фантастический вариант (официальную версию истца), что жулик-собственник получил деньги дважды - сначала с недалекого займодавца, который не озадачился обеспечительными мерами и возбуждением исполнительного производства, а потом с покупателя, продав ему проблемную квартиру?
Как думаете, жулик здесь один или все же оба?
-
Карина Котенко
Одной из наиболее актуальных тем в сфере как частного, так и публичного права, становится разработка правового режима операций, совершаемых с криптовалютами. Тем не менее, на фоне таких острых вопросов, как определение правовой природы криптовалюты, с точки зрения ст. 128 (http://base.garant.ru/10164072/6/#block_128)ГК РФ, возникает вопрос правовой охраны отношений, связанных с использованием криптовалют и совершением операций с ними. В этом случае неизбежно на первое место выходит публичная криминальная сфера, выполняющая имманентно присущую ей охранительную функцию.
На фоне разворачивающихся на страницах ведущих юридических изданий и в профессиональных социальных сетях дискуссий (https://zakon.ru/blog/2017/10/13/prestupnoe_izyatie_bitkojnov_nepravomernyj_dostup_k_kompyuternoj_informacii_ili_hischenie) о возможной криминализации сферы применения криптовалюты неизбежно встает вопрос о наличии либо отсутствии возможности криминализации её хищения.
Тем не менее, при ответе на поставленный вопрос специалисты в сфере уголовного права, прежде всего, вынуждены вторгнуться в сферу цивилистического анализа, поскольку первым шагом на пути к определению правильной квалификации криптовалюты является определение её правовой природы с точки зрения объектов гражданских прав, а именно – необходимо определиться с тем, возможно ли отнести криптовалюту к категории «имущество», формализованную гражданским законодательством.
Поверхностный анализ аргументов сторонников и противников признания имущественной правовой природы за криптовалютой позволяет согласиться с позицией Савельева А.И., основанной на широком толковании в практике ЕСПЧ для целей публичного права понятия «имущество» (англ. property), которая состоит в том, что криптовалюту следует рассматривать в той или иной степени в качестве «иного имущества», пока не установлено иное[2] (https://zakon.ru/blog/2017/10/17/ocherk_o_kvalifikacii_hischeniya_kriptovalyuty#_ftn2).
Соответственно, отталкиваясь от данного тезиса, далее можно вести речь о квалификации незаконного перехода криптовалюты в чужое обладание в качестве хищения.
Немногочисленная судебная практика[3] (https://zakon.ru/blog/2017/10/17/ocherk_o_kvalifikacii_hischeniya_kriptovalyuty#_ftn3) по вопросу о хищении виртуальной валюты (по аналогии с криптовалютой) в рамках сетевой игры, где участники договариваются об условной стоимости персонажей и «аксессуаров» к ним, демонстрирует весьма сомнительный подход.
Так, лицо А приобрело на некотором ресурсе логин и пароль лица Б к адресу электронной почты, который, в свою очередь, был привязан к аккаунту онлайн-игры. Впоследствии, заблокировав доступ к обоим аккаунтам легальному пользователю посредством изменения паролей, лицо А продало третьему лицу виртуальные игровые ценности персонажа аккаунта, принадлежащего лицу Б, а полученными от продажи денежными средствами распорядилось по своему усмотрению.
Судом действия лица А были квалифицированы по ч. 2 ст. 272 УК («Неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, если это деяние повлекло блокирование, модификацию компьютерной информации, совершенный из корыстной заинтересованности»). На первый взгляд, подобная квалификация, с точки зрения правильности определения объекта преступного посягательства, выглядит верной. Как известно, объектом преступления, предусмотренного ст. 272 (http://base.garant.ru/10108000/30/#block_272) УК, являются общественные отношения, обеспечивающие правомерный доступ, создание, хранение, модификацию, использование компьютерной информации самим создателем, потребление ее иными пользователями[4] (https://zakon.ru/blog/2017/10/17/ocherk_o_kvalifikacii_hischeniya_kriptovalyuty#_ftn4).
Однако из приведенных обстоятельств следует, что в данной ситуации вполне очевидным является также посягательство на отношения в сфере собственности, так как предметом посягательства выступило имущество в виде виртуальных игровых ценностей, которые впоследствии были оценены в экономическом эквиваленте, то есть им в соответствии с правилами игры a priori была придана ценность. Таким образом, квалификацией деяния по ч. 2 ст. 272 (http://base.garant.ru/10108000/30/#block_27202) УК само по себе хищение осталось «за бортом».
Изложенный выше пример из судебной практики позволяет проводить некоторые аналогии, связанные с потенциальным хищением криптовалюты. Представляется, что в случае с её переходом в незаконное владение иного лица также выполняется посягательство на два объекта: отношения в сфере компьютерной информации и отношения в сфере собственности. Такое положение вещей полностью исключает квалификацию хищения криптовалюты лишь по ст. 272 (http://base.garant.ru/10108000/30/#block_272)УК, поскольку в данном случае выполнение объективной стороны данного состава преступления является лишь способом создания условий для совершения последующего хищения.
Единовременное посягательство на указанные объекты при условии выполнения объективной стороны путем вмешательства в функционирование систем компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей, результатом которого становится хищение имущества либо приобретение права на него, вполне гармонично вписывается в конструкцию состава, предусмотренного ст. 159.6 (http://base.garant.ru/10108000/23/#block_1596) УК («Мошенничество в сфере компьютерной информации»).
Особенностью данного состава преступления является то, что по сути с его введением была образована новая самостоятельная форма хищения, которая, в отличие от классического мошенничества (ст. 159 (http://base.garant.ru/10108000/23/#block_159) УК), не предусматривает в качестве обязательного квалифицирующего признака наличие обмана либо злоупотребления доверием. Напротив, данная форма «мошенничества» предполагает, что завладение имуществом или приобретение права на него сопряжено с проникновением в информационную среду, в которой осуществляются различного рода информационные операции, юридические последствия которых состоят в приобретении участниками оборота имущества в виде денежных средств или имущественных прав[5] (https://zakon.ru/blog/2017/10/17/ocherk_o_kvalifikacii_hischeniya_kriptovalyuty#_ftn5).
В настоящее время практика применения ст. 159.6 (http://base.garant.ru/10108000/23/#block_1596) УК сопряжена, в основном, с хищениями денежных средств с помощью получения неправомерного доступа к банковским онлайн-сервисам и последующим переводом денежных средств на расчетный счет лица, совершающего преступное посягательство.
Однако в контексте полного отсутствия правового регулирования оборота криптовалют и их квалификации с точки зрения объектов гражданских прав в качестве «иного имущества» подобная, в некоторой степени огрубленная, квалификация представляется наиболее точной.
Подводя итог рассуждениям, следует отметить, что постепенное вхождение в экономический оборот криптовалюты и её аналогов требует, прежде всего, отклик на уровне доктринальных разработок и впоследствии в законодательном регулировании защиты имущественных отношений. Они связаны с определением правового статуса криптовалюты и возможностью её отнесения к категории «имущество» для целей уголовно-правовой охраны отношений. Несмотря на некоторые допущения, хищение криптовалюты в рамках нынешнего правового регулирования представляет собой посягательство на два объекта, охватываемое составом мошенничества в сфере компьютерной информации, и соответственно, не требующее от законодателя введения каких-либо новых специализированных составов или квалификации по их совокупности.
Мой комментарий: мне специалисты буквально вчера говорили, что мошенничество, в частности с биткойном, невозможно в принципе. Опять кто -то что-то напутал или не разобрался или информацию из ненадлежащих источников получает))
-
Ешё одно мнение юриста
Михаил Юрасов
Говоря о защите прав инвесторов при проведении ICO в российской юрисдикции, нельзя не заметить довольно отрицательное отношение к криптоиндустрии со стороны официальных лиц и судебной системы РФ. Судебные инстанции не признают криптовалюту объектом гражданских прав, в связи с чем полагают, что права владельцев (приобретателей) криптовалюты и иных токенов не могут защищаться правовыми нормами:
«Биткойн не подпадает под объекты гражданских прав, перечисленные в ст. 128 ГК РФ, не являясь вещью (товаром), наличными или безналичными деньгами, бездокументарными ценными бумагами и имущественными правами… Поскольку практически в Российской Федерации отсутствует какая-либо правовая база для регулирования платежей, осуществляемых в «виртуальной валюте»… все операции с перечислением биткоинов производятся их владельцами на свой страх и риск»
.
Позволим себе не согласиться с выводами суда по данному делу, связывая это с двумя обстоятельствами:
Во-первых, в ст.128 ГК РФ содержится понятие «иного имущества», перечень которого не является закрытым, в связи с чем рационально будет предположить, что токены и иные криптовалюты можно отнести к иному имуществу, а следовательно к объектам гражданского права.
Во-вторых, покупка токенов биткойна осуществляется на фиатные деньги, которые, несомненно, являются объектом гражданского права, а убытки, которые несет инвестор, являются не виртуальными, а вполне реальными. С учетом вышеназванных обстоятельств, права инвестора должны быть защищены в данном случае.
Так же обратим внимание на общую негативную риторику в отношении токенов (криптовалют) прослеживающуюся в существующей российской судебной практике:
«Отсутствие в системах криптовалюты или отмена несанкционированной транзакций, а фактическое нахождение криптовалюты вне правового поля не предоставляет возможность реализации правовых механизмов обеспечения исполнения обязательств сторонами сделки».
«Криптовалюты, в том числе и Биткоин являются денежными суррогатами, способствуют росту теневой экономики и могут быть использованы гражданами и юридическими лицами на территории Российской Федерации в противоправных целях».
Представляется, что данный подход связан с неосведомленностью суда о сущности криптовалют и иных токенов, а также с опасением выносить положительные прецеденты в отношении операций с криптовалютой, учитывая отношение регуляторов (Банк России, Минфин и ФНС РФ) к криптовалютам и криптоиндустрии в целом.
Заключение:
Отсутствие законодательного регулирования рынка ICO (ITO) в абсолютном большинстве стран мира, приводит к ситуации, когда инвестор оказывается практически полностью незащищенным с юридической точки зрения.
Однако, добросовестные эмитенты токенов, в условиях правового вакуума, стали разрабатывать правовые договоры, соответствующие законодательству определенной страны, выбранной ими юрисдикции. И, несомненно, инвесторам, старающимся выбирать те блокчейн-проекты, которые потенциально несут наименьшие юридические риски, рекомендуется обращать внимание на эмитентов, предлагающих заключение подобных гражданско-правовых договоров. При этом следует по мере возможности проводить предварительную юридическую экспертизу white paper, terms and conditions и иной юридически значимой информации, предлагаемой командой разработчиков.
Что же касается способов защиты своего нарушенного права, инвесторы могут в большинстве случаев обратиться в суд с требованием о защите своих прав. Однако, учитывая отрицательную правоприменительную практику в отношении криптовалют, на данный момент отстоять свои права представляется достаточно затруднительным. В то же время, принимая во внимание, что 1 ноября 2017 года в российской юрисдикции был запущен первый легальный ICO-проект (ЛавкаЛавка) , автор выражает надежду на то, что по мере развития рынка ICO будет появляться положительная правоприменительная практика в отношении защиты прав инвесторов при проведении ICO в Российской Федерации.
-
Ну, хотя бы что -то )), тема набирает обороты среди любителей лёгких денег ))
Михаил Успенский
Президент РФ дал поручение Центробанку к 01.07.2018 подготовить закон о криптовалютах. Очевидно, что его принятие в лучшем случае состоится ближе к концу осени следующего года.
До тех пор суды продолжат отказывать в защите прав лицам, совершающим операции с криптовалютами, в первую очередь с биткоином. Некоторые судьи прямо указывают, что биткоин не является "объектом гражданских прав", то есть попросту не существует с юридической точки зрения. К такому выводу, например, пришел рязанский суд в деле обманутого пользователя онлайн крипто-обменника.
Обоснована ли данная позиция?
Биткоин – это закрепленное в блокчейне Биткоина выражение объема имущественных (обязательственных) прав (требований).
Между пользователями (владельцами монет, owner of a coin) и майнерами/нодами существует обязательство, которое наиболее понятным для обывателя способом описывается в пункте 5 (https://bitcoin.org/files/bitcoin-paper/bitcoin_ru.pdf)whitepaper Биткоина:
1) Пользователь направляет свою новую транзакцию майнерам;
2) Майнер объединяет пришедшие транзакции в блок;
3) Майнер ищет так называемый "nonce";
4) Как только nonce найден, майнер отправляет блок в сеть;
5) Ноды включают новый блок в свою копию блокчейна;
6) Майнеры начинают работать над следующим блоком.
На бытовом уровне ситуация немного похожа на операции с безналичными денежными средствами: владелец счета может потребовать от банка перевести определенную сумму на счет другого лица. В сети Биткоин место "централизованного" банка занимают "децентрализованные" майнеры.
Понятие "обязательства" предполагает наличие в нем кредитора (управомоченного субъекта) и должника (обязанного субъекта). В общем смысле "кредитор" - это лицо, которое может потребовать определенного поведения от обязанного (должника). В случае биткоина кредитором является держатель монеты, а должниками являются майнеры/ноды. "Просьба" (требование) к майнерам заключается в том, чтобы в конечном итоге транзакция была "упакована" в блок и записана в блокчейн.
Система Биткоин функционирует на основании многостороннего договора (соглашения), заключаемого путем принятия условий (акцепт) публичной оферты (whitepaper во взаимосвязи с кодом протокола) конклюдентными действиями: путем установки "клиента" и/или биткоин-кошелька. При этом стороны подтверждают свое "заранее выраженное согласие" на исполнение условий соглашения по тем алгоритмам, которые заложены в протоколе.
Дискуссионными остаются вопросы о юридическом соотношении условий whitepaper и программного кода протокола; о типе (опционный, рамочный, присоединения) и виде (оказание услуг, смешанный, непоименованный) договора. Однако данные дискуссии избыточны в рамках настоящего анализа и не умаляют легитимность биткоина как объекта гражданских прав: даже для противников «договорного» подхода очевидно, что обязательства могут возникать вследствие «иных действий граждан и юридических лиц» (пп. 8 п. 1 ст. 8 (http://base.garant.ru/10164072/2/#block_80001) ГК РФ).
Скептики могут поставить под сомнение наличие "обязательства" из-за недостаточной определенности сторон. Однако не стоит отождествлять "неопределенность" с понятием "неизвестности": круг должников-майнеров довольно широк, но все же определен. В свою очередь выявление "известности" - это вопрос фактических действий в реальном мире, но никак не вопрос гражданского права. Технические специалисты утверждают, что возможно ретроспективно проследить связь конкретного блока с конкретным майнером, а также установить его личность в результате специализированного расследования (псевдо-анонимность).
Михаил Успенский
Без сомнения, противники подхода могут обнаружить в нем ряд иных теоретических нестыковок, однако это не умаляет главного. Предложенный подход выводит биткоин из "юридического вакуума", и является более перспективным, чем попытки признать биткоин "иным имуществом".
Словосочетание "иное имущество" - рудимент советского законодательства, собирательное, обобщенное понятие, а не единый, самостоятельный объект права, что подтверждается и судебной практикой. При этом под "имуществом" в гражданском кодексе (http://base.garant.ru/10164072/) в большинстве случаев подразумеваются индивидуально-определенные вещи: конкретные, осязаемые предметы материального мира, которые можно "потрогать руками".
Таким образом, до момента принятия профильного закона предложенный подход обеспечивает стабильность гражданского оборота, понятные правила налогообложения, и представляет лицам, осуществляющим операции с криптовалютами, отправную точку для отстаивания своих интересов в суде.
-
Новый/старый способ...Мошенничество на доверии ))
Случай из практики: гражданин для цели продажи недвижимого имущества (был занят. болел), оформив на имя некого лица доверенность на управление всем своим имуществом, а в последствии и договор дарения. Денег, е-но не получил ...
Случай типовой и вообщем то не интересный ... НО, мошенница входила в число лиц первого круга общения ( подруга жены ), была глубоко набожным человеком ( общий духовник ) , занималась сбором денежных средств для онкобольных детей (потерпевший регулярно передавал ден средства ) ...
Поэтому при таком наборе , шансов у потерпевшего не было ни одного... Установка на доверие - потому что много лет знакомы , доверие - потому что верующие люди на обман не способны, доверие - потому что милосердна, занимается богоугодными делами... Именно по причине своих нравственных установок потерпевший остался и без денег, и без квартиры. Судебных перспектив в конкретном случае не имеется.
Ах да, будьте внимательны, воздержитесь от предлагаемого вам ароматизированного чая в момент ведения переговоров и подписания значимых документов. Случай далеко не первый.